5 крутых музыкальных групп Черноземья из девяностых – лучше поздно…

Эти команды собрались и играли вопреки всему тому, что творилось вокруг. Все были в какой-то мере героями. В какой-то мере последними…

В фильме о пути к успеху одной отечественной поп-рок-группы кто-то из людей, добившихся победы в конце века так называемого «радиоформата», бросил фразу: до того, дескать, в постсоветской музыке ничего не происходило, было сплошь «чистое поле».

Но всё было не совсем так. В чём-то и совсем не так. Начало 90-х стало периодом мощного творческого взрыва в российской провинции. Во многих городах, порой даже в райцентрах, находились продвинутые юноши и девушки, которые слушали и пытались играть нечто похожее на то, что делали их сверстники в Англии, США, Исландии, Франции.

Не только хард-роком или песнями Шахрина они интересовались: среди записей конца XX века, которые в наши дни оцифрованы, выложены в соцсетях и на файлообменниках, много и пост-панка, и шугейза, и причудливой электроники. Коммерческого успеха добился мало кто. В столице этот взрыв просто проигнорировали. Многие музыканты действительно однажды разочаровались и перестали заниматься творчеством. Но теперь сделанное ими добралось до слушателей без посредников-продюсеров.

Обидно, но из того, что делали молодые группы Центрального Черноземья, массы помнят только «Сектор газа». В лучшем случае – своих локальных звёзд. В Воронеже это были группы клуба Feedback.

Но и за его пределами у нас создавалось нечто интересное. Давайте вспомним неудачников, которые были гораздо талантливее многих из тех, кому тогда повезло.

Филькина грамота – Я хотел улететь (Хохольский, 1995)

Однажды я решил поискать в одном из вконтактовских пабликов о рок-музыке записи земляков. Когда набрал в поиске «Воронеж», выскочили, помимо десятка постов про «Сектор газа», записи других групп, игравших в конце прошлого века. Например, с названием «Филькина грамота» – плюс древнее видео то ли живого их выступления, то ли репетиции. Оно размещено на ютубовской странице коллектива. 

Оказалось, группа даже не из Воронежа, а из Хохольского района. То есть, существовала в условиях, которые в принципе не подразумевали за несколько лет до того наличие «рок-групп». Вряд ли «Филькина грамота» была первой группой, участники которой зачитывали в микрофон фрагменты из медицинской книги про «зуд и жжение кожи вокруг заднего прохода», переходя затем к признаниям вроде: «Мне приснилось, будто я Хрущев, и в большой ракете я летаю».

Впрочем, песни не про политику. Это злой и циничный взгляд юного провинциала на окружающий его мир чернозёмной глуши. Записи плохого качества, но песни, при всём нигилизме, несколько выламываются из рамок провинциального панк-рока. То вдруг приджазованные духовые вступят, то баян, то мелькнёт пародия на панков из Сибири.

Проникнуться атмосферой хохольского андеграунда середины 1990-х поможет этот фрагмент репетиции «Филькиной грамоты». На видео слова малоразборчивы – кроме тех, которые дали песне название. Но оттого не менее интересно всматриваться во всё, что снимает оператор: в календарь на стене, в узор на свитере барабанщика, в лица приятелей музыкантов, которые сидят у стены и слушают, покуривая.

Небесная канцелярия – Плачь, плачь (Мичуринск, 1993)

Это вроде бы пост-панк, но, слушая чудом уцелевший альбом, чувствуешь: юным музыкантам очень весело было его записывать. Голоса звонки и задорны. Даже призыв «Плачь, плачь, плачь, плачь!» в этой песне о вечном провинциальном воздухе озвучивается, словно бы пританцовывая.

Точной информации о составе, записавшем в 1993-м этот альбом, в Интернете не отыскать. Попадались зато полушутливые споры, юноша или девушка поёт. Один из основателей «Небесной канцелярии» Александр Нектов потом создал другую группу – «Мать Тереза». Та получила в XXI веке культовую известность. В недавнем интервью музыкант упоминает о судьбе первого вокалиста предыдущей группы: «В 1992 году Майк решил, что с панк-роком надо завязывать, и подался в бригаду. Исход оказался печальным, его убили за какие-то пять баранок».

Кстати, самые ранние студийные записи под вывеской «Матери Терезы», чью музыку кто-то из критиков назвал «мрачной, как плащ Дракулы», сделаны в 1996-97 годах в воронежской студии Black Box.

Жабы – Foreigner (Курск, 1995)

Пионеры курской альтернативы, создавая в начале 1990-х свои группы, любили придумывать тем названия, от которых поморщилась бы школьная учительница: «Мешок с дерьмом», «Пиво», «Прыщавые лётчики», «Жабы». Панк-юность обязывала.  Но познав нехитрые пацанские радости и выучив первые три аккорда, многие добрались до четвёртого и стали играть музыку совсем не «посконную». На какое-то время показалось, что Курск похож на Манчестер, а сцена Дворца пионеров – на клуб «Хасиенда». В Воронеже такую роль выполнял Feedback, в Курске позднее появился «Аристон»

Одной из главных его команд были «Жабы», смешавшие в одном коктейле пост-панк, инди-дэнс и мэдчестер. Группа, записав полтора альбома, распалась на пике – как говорят, из-за того, среди прочего, что гитарист сломал палец.

Ультиматум – Туманность Андромеды (Белгород, 1998)

Информация о белгородской рок-сцене недавнего прошлого крайне скудна. Куда больше важных последствий оставил фестиваль «Оскольская лира», в 1990-е немало способствовавший успеху Вени Д’ркина и Александра Непомнящего. Хорошо, что можно послушать оцифрованные записи группы «Ультиматум», но её фотографии и видеозаписи выступлений в Интернете отсутствуют. Лишь несколько более поздних изображений фронтмена Владимира Двадцатьвосьмого, который с музыкой вроде бы завязал.

Ряд песен позволяют при беглом прослушивании отнести их автора к разряду «провинциальных летовых». Но большинство эпигонов «Обороны» не только тырили модель выстраивания образов и расположения слов. Они и пели, подражая кумиру, старательно имитируя надрыв. А у Двадцатьвосьмого – приятный голос, и манера пения напоминает скорее о советских ВИА. При этом многие песни полны саркастичной ненависти в адрес правителей страны. И, в отличие от песен «Филькиной грамоты», в белгородских нет ухмылки.

Ощущается ностальгия по сгинувшему СССР, но со странным привкусом: «За что мы сжигали своих детей, за что умирали наши отцы и деды?». В этих строках прошлое, конечно, совсем не благостное место, где люди радостно подпевают Эдуарду Хилю и кушают мороженое. Автор, в отличие от многих в XXI веке, помнил: кровь людская – не водица, и пролито её было много. Двадцатьвосьмой не только ненавидел время, в которое довелось жить, но и рефлексировал: а почему же оно оказалось таким?

Unreal – Космонавты (Воронеж, 1999)

Свою музыкальную деятельность двое одноклассников Alex Booster (Александр Филимонов) и Jack Action (Евгений Кудаев) начали, придумав панк-группу Г.П.Л. (расшифровывается как «Городская Психиатрическая Лечебница»). Поскольку это сочеталось с интересом к новейшим технологиям, с середины 1990-х музыка писалась в домашних условиях на компьютерах, трансформируясь в сторону мрачноватого (хотя порой лиричного) пост-панка не без влияния Егора Летова и, возможно, Дмитрия Селиванова. Тем интереснее дальнейшая эволюция.

Проект превратился в танцевальный и сменил название. «Unreal стали к концу 90-х воронежским эквивалентом Prodigy, добавив в свою музыку элементы драм`н`бейса и брейкбита», — рассказывают очевидцы. Начались выступления в клубах и на фестивалях. На воронежском телевидении показали пару клипов и сюжеты о концертах группы. В ролике, предлагаемом вашему вниманию, среди мелькающих кадров можно рассмотреть дворец спорта «Юбилейный» и воронежцев, идущих по улице где-то по соседству. Аудио- и видеоархивы группы появились в Интернете недавно, а новых записей ждать не стоит: Александр Филимонов умер в 2012 году.

Нитро – Я гуляю по ночам (Железногорск, 1999)

Бунтарский филиал курской сцены возник в одном из райцентров области в середине десятилетия. Пионерами железногорского панк-рока была группа «Нитро». Интересно, что они оказались в числе немногих музыкантов Черноземья, добившихся известности за пределами региона, материально воплощенной в виде выпускавшихся столичными лейблами кассет и компакт-дисков. Посмотрев это видео, можно отчасти понять, почему панкам из райцентра повезло чуть больше, чем их коллегам. Видимо, участники «Нитро» энергичнее искали пути распространения своей музыки.

Их песни стали регулярно появляться на выпускавшихся в Москве сборниках «Панк-Революция» после того, как железногорцы подарили свою кассету Пауку из «Коррозии металла».

А до этого панки прослышали о выходившей на канале ТВ6 телепередаче «Знак качества», в которой мог выступить любой желающий, будь то бард, исполнительница восточных танцев, поэт-графоман или просто сумасшедший. 

Видимо, столь новаторский подход к телеэфиру участники «Нитро» сочли вполне панковским и заслуженно получили свои полторы минуты славы с песней, которая, возможно, растрогает и воронежских фанатов Юрия Хоя.

Автор – Виталий Черников.

Подробнее об этих и других забытых провинциальных группах – в телеграм-канале Виталия «Девяностые кончились»

Ещё экскурсы в прошлое:

Сергей Паук: в клубе «Сто ручьев» жена прокурора кинула в мэра плошку с икрой

Знает БГ, что «Б» он и «Г»: рассказ о тусовке 90-х и концерте «Аквариума» в Воронеже