Хроника бывшего «хроника»

«…Глаза открываются, но что-то мне говорит “закрой их обратно”. В голове туман, и лезут какие-то неприятные мысли. Я помню, что вчера что-то потерял, но что именно – вспомнить не могу. Боли в голове уходят на второй план, когда чувствую, что кто-то или что-то отделяется от меня и пытается куда-то улететь.

У этого «нечто» нет хвоста и поэтому я не могу его поймать. У меня останавливается дыхание, но два глубоких вдоха приводят в чувство. Это старая забыла наточить косу. Фу, кажется, пронесло, и я отчаянно вспоминаю, что же вчера потерял. И вдруг внутренний голос сообщает: «Совесть ты потерял, и не вчера, а уже давно. А еще раньше – любовь, дружбу, здоровье и много других моих подруг».

Это не отрывок из сценария триллера и не телевизионный проект «Угадай, что было вчера», а утро или вечер после пьяного угара. Когда залитые вчера глаза с сорокаградусными стаканами не дают вспомнить даже элементарных подробностей.

Говорят, это третья и последняя стадия алкоголизма. Но когда прошмыгнули две других стадии? Ведь не мог же я так быстро добраться до этой финишной прямой, при пересечении которой не услышишь слов благодарности и никто не вручает медали. А ведь я – бывший спортсмен, и никогда бы раньше не подумал, что докачусь до такого состояния. Дайте– ка, я попробую перемотать память назад и вспомнить, где перетерся канат, который связывал меня с нормальным человеком. Ведь не мог же я его перерубить мгновенно!

Первый раз я попробовал огненную воду дома. Нет, она не бежала из–под крана тонкой струйкой, а стояла в красивой, как мне казалось, бутылке с названием «Портвейн 777». Знаменитые «Три топора» (вспомним о «перетершемся канате»). Тогда мне было трудно понять, почему нормальные люди сходят с ума после принятия этой жидкости, и когда дома не оказалось родителей, – решился: надо попробовать!

Но первую пробу я взял не на кончик языка, а налил в стакан и сразу выпил. Та еще дегустация. Этот день можно было приравнять к 22 июня или 11 сентября, так как началась моя война с алкоголем.

В моменты особо крепких загулов он почти «летал»

А поначалу никакой войны и не было, как мне казалось, а зря. Вместе с моими друзьями, как и все по вечерам, пили пиво с фисташками, веселились от души, знакомились с девчонками и были абсолютно счастливы. Пока в один прекрасный день я не загремел в больницу с диагнозом «язва желудка». Это был первый удар по мне небольшого поначалу, но возросшего потом партизанского отряда «хмельные братья», командиром которого был «Иван Таранов».

Мне бы в армию сходить закалить характер, подтянуть дисциплину, затянуть на горле узелок, найти новых друзей, но меня комиссовали по «ранению» в желудок. Не скажу, что я рвал волосы на голове и метал искры из–под каблуков, но чему быть – того не миновать, пошел работать . 

Историю похмельного состояния я изучал не по книжкам, а на практике, и свои ощущения могу передать…

Думаю, большинство людей вставали утром с больной головой и с пересохшими губами, как будто за ними всю ночь гнались злые бедуины по пустыне Сахара. Можно прибавить к этому жуткую дрожь в руках, словно захлопнули крышку пианино, а вы при этом наигрывали «Мурку».
Незабываемы «романтичные» моменты, когда вашими лучшими друзьями становятся унитаз и медный тазик. Когда, вспоминая вчерашний день, хочется засунуть голову в песок, как это делает страус, и при этом закатать голову в асфальт от стыда, чтобы ничего не видеть и не слышать.

«Работать» и «зарабатывать» – слова однокоренные, «пить» и «выпивать» – тоже близкие понятия, но смысл имеют разный в корне. Проработав 12 лет на одном крупном предприятии, только сейчас понял, что больше половины этого времени я работал почти бесплатно.

Нет, я трудился не на комсомольской ударной стройке и не в трудовом концентрационном лагере. Напротив, зарплата была вполне достойная (даже не спрашивайте об этом «рыбном месте», сию тайну я унесу в могилу).

Так как же так получилось?

Половину из заработанных, «запотелых» денег я тратил на то, чтобы отвести душу после зарплаты, в итоге это выливалось в продолжительный запой. Когда выпиваешь, море становится по колено, но если не умеешь плавать, то лучше вовсе туда не лезть.

Плаванием у меня всегда были проблемы, и поэтому я выбрал не водные, а водочные процедуры, думал, что уж там никогда не утону.
Норму свою вроде бы знал, но со временем она как–то незаметно увеличилась.

При принятии обычной, как мне казалось, для себя дозы алкоголя не чувствовал ничего. Мне требовалось все больше и больше, чувство меры исчезло напрочь. Планка поднялась, а чем выше она установлена, тем больнее падать.

Этот закон придуман не мной, но зато он хорошо опробован на себе. Закон этот верен и доказательств не требует. Из человека я через пять минут мог превратиться в обезьяну со свиным рылом. Мог запросто заснуть в любой луже, повыть вместе с собакой на луну, кинуться драться, если на меня посмотрят косым взглядом (собаки и другая живность не страдали).

Мне могла помочь только семья Дуровых, но им было не до жалкого пропойцы.

Естественно, я потерял работу, семью, друзей и много личных качеств, которые у меня присутствовали до пьянства. После увольнения с работы пить меньше не стал, перебивался с одной работы на другую. Долги росли, как снежный ком. Пока не случилось важное…

Далее, по законам жанра, должен последовать страшный абзац про то, как я вступил в схватку с дурной привычкой, как тяжело и мучительно я приходил к выводу о том, что так дальше жить нельзя…

Что–то так и было, чего–то из классики я так и не испытал, но главное – в один прекрасный день календаря я просто сказал себе: «хорош, дружище»! Хватит бесплатно смешить соседей, считать лестничные ступеньки, собирать коллекцию синяков и ушибов на своем теле и испытывать другие «прелести» пьяной жизни.

Прости меня, доктор Курпатов (и другие эскулапы наркологии), что я не влился в ваши ряды, став пациентом клиники и кучи самоуверенных «кодировщиков». Прости, читатель, что не опишу здесь ломки и страдания, которые неизбежно должны были меня настигнуть, но так и не почтили своим присутствием. Все гениальное, как обычно, оказалось и самым простым.

Нужно было просто вспомнить о том, что я – человек, у которого впереди все может быть лучше, чем было до этого, что все может еще сложиться так, как хотел в радужных мечтах до знакомства с «зеленым змием»…

Потом я вызвал на мужской разговор того, с кем нам больше не по пути, сказал пару (можно больше) ласковых и тут же его придушил. Прямо на поле боя: в себе самом. Раз и навсегда. А там –посмотрим…

Георгий АНДРЕЕВ