О преподе бедном замолвите слово

Работать учителем сегодня может пойти только, ну, очень уж идейный человек. Заработать злато, снискать славу или даже элементарную благодарность на этом поприще мало у кого получается. Тем удивительнее выглядит поступок Ильи Пилюгина, который однажды решил стать педагогом, отучившись на совсем другую профессию…

Журнал «Глаза» продолжает серию рассказов о простых людях, занятых в той или иной сфере. Мы не всегда будем выбирать экзотичные профессии, вроде дрессировщика акул и дегустатора. Да и не каждый раз речь идет именно о профессиях. Сегодня мы поведем речь про парня, которого ну никак не назовёшь продуманом и приспособленцем.

Воронежец Илья Пилюгин закончил непрофильный, для преподавательской деятельности, факультет журналистики ВГУ и решил стать учителем литературы и русского языка.

Со временем планы Илье пришлось подкорректировать, ведь он хотел заниматься с учениками 5-6 классов, и даже договорился с одной из школ, что с начала текущего учебного года приступит к работе. Но в последний момент на его место взяли более квалифицированного специалиста. Молодой человек не оставил попыток устроиться в одно из учебных заведений, и судьба выдала ему вариант с  воронежским энергетическим техникумом (ВЭТ). Понятное дело, что специфика работы в ВЭТ существенно отличается от школьных реалий, но уж очень наш герой был настроен поскорее заняться делом…

Мы предоставляем читателю возможность проследить развитие ситуации во времени. Сначала предлагаем ознакомиться с текстом, который описывает первые дни Ильи на преподавательском поприще. А после этого расскажем, что изменилось за 3 года…

По предварительной договоренности, наш корреспондент отправился на занятие по литературе, которое Илья проводил у первокурсников.

Конечно, было опасение за то, что и в вузах молодым специалистам приходится несладко, а тут заведение пониже статусом, с соответствующим контингентом, перед которым предстанет 22-летний наставник. Сразу вспомнилась серия из «Ералаша», где молодой учитель, которого блестяще сыграл Геннадий Хазанов, подвергся настоящей боевой атаке от школяров. В той истории консенсус был достигнут, как-то будет на этот раз?

Начало было обнадеживающим, группа стоя поприветствовала преподавателя, перекличка прошла без эксцессов, староста рассказал, кто и по каким причинам отсутствует.

Затем Илья вызвал «должников», которые прочитали отрывки из одноименных стихотворений «Пророк» Лермонтова и Пушкина. Плохие оценки, полученные на предыдущих занятиях, были закрыты, несмотря на то, что ребята не смогли внятно рассказать, какую мысль хотели донести поэты, и почему у их произведений одинаковые названия. Ничего, для этого есть преподаватель, он все и растолковал.

Правда, в глаза бросилось то, что смысл великих творений мало кого волновал в аудитории: кто-то сооружал бумажное ядро, кто-то обсуждал погоду, остальные ковырялись в телефонах или просто лежали на партах.

Позже Илья расскажет, что в конце учебного дня с ребятами работать гораздо тяжелее, студенты устают и волей-неволей переключают внимание от учебы на посторонние вещи.

Тем временем на группу надвигалась «Гроза». Именно это произведение предстояло разбирать на лекции в тот день. Каждому из ребят досталось по книжице и по учебнику «Теория русской литературы». Но присутствующих всё меньше и меньше интересовало происходящее на занятии. Молодые люди явно не желали вникать в образовательный процесс…

Через весь класс запущен, наконец, бумажный снаряд, который тут же конфискуется и отправляется на хранение к портрету Пушкина. Эх, такой бы Александру Сергеевичу осенью 1837-го, не сдобровать бы Дантесу!

За одной из парт вспыхивает перебранка, ребята даже пустили в ход руки. Пришлось вмешаться преподавателю: драчуны разведены по разным углам ринга (в противоположные стороны аудитории), при этом каждый из них теперь должен находиться на занятии стоя. Конфликт продолжается с помощью жестов, иногда выкриков в адрес оппонента.

Некоторые подростки откровенно меня рассматривают, переговариваются между собой, решая, кого это занесло на их урок. Один даже набрался смелости и спросил на прямую: по какому поводу я пришел к ним в гости. Пришлось ответить уклончиво, что так нужно.

Мы сразу договорились с Ильей, что не будем уделять моему присутствию на занятии особого внимания.

При этом студенты вообще не пытались сдерживаться при виде нового человека в аудитории, хотя я вполне мог оказаться каким-нибудь проверяющим.

К удивлению, в группе находится парень, который тянет руку и пытается ответить на вопрос преподавателя о причинах трагедии «луча света в темном царстве». Видно, что молодой человек вызвался высказать свою точку зрения не ради оценки, ему действительно интересно.

Еще более интересно Илье, он словно забывает обо всем вокруг – так рад, что нашелся кто-то неравнодушный. К сожалению, этот момент длится недолго – с одним студентом всю пару не проговоришь, да и не дадут этого остальные 13 непосед.

Двоих из них хоть как-то удается вовлечь в процесс – они поочередно читают отзывы критиков по поводу произведения. Впрочем, явно видно, что ни позиция Добролюбова, ни мнение Писарева никого, в том числе, «чтецов», не интересуют. Двое забияк уже и на новых местах ведут себя по-хамски.

Чувствуется, что Илья всеми силами старается не накалять обстановку, хочет решить все вопросы с помощью дипломатии.

И не совсем, нужно признать, ему это удается. Честно говоря, в голове у автора этих строк мелькнула преступная мысль – встать и приструнить этих энергетических вампиров из одноименного техникума. Но вмешиваться в процесс нельзя, все должно идти своим чередом.

Во второй части лекции присутствующим предлагается написать мини-сочинение. Дается две темы на выбор: «Письмо Екатерине» и «Суть трагедии в пьесе «Гроза». Потом Илья признается, что зря дал вторую тему – студенты сразу полезли в телефоны, искать нужную информацию.

Вопросов по первой теме больше. Нужно признать, не все из них адекватные:

— Что, так и писать: «Привет, Катюха, это я – Санек!»?

— Так она ж бросилась в Волгу, мы что, мертвому человеку письмо строчить будем?

Ну и уточнение с задней парты:

— Как – в Волгу, может, под «Волгу»?

Подростки пытаются самоутвердиться за счет шуток по любому подвернувшемуся поводу.

Чтобы создать рабочую атмосферу, преподаватель прибегает к применению прямого стимулирования. Илья объявляет о нешуточном бонусе: кто напишет сочинение раньше звонка, сможет отправится домой пораньше. Серьезная мотивация для последней пары.

И она работает — иногда в помещении возникает тишина: кто-то списывает текст с телефона, кто-то сам думает, что сказать Катерине, о которой, по большому счету, ему ничего неизвестно.

Только один парень все время клянчит, чтобы его отпустили пораньше, но наставник непреклонен, и студент сдается – что-то чиркает в тетради. В итоге, тех, кто досидел до конца урока, не было, и листков на стол преподавателя легло ровно 14. План сработал.

Оставшись наедине с уставшим преподавателем, пытаюсь разглядеть, эмоции, полученные во время учебного дня. Устал, это понятно. Впрочем, что гадать, задаю прямой вопрос..

— Сегодня был непростой день, первокурсники итак пока не совсем вошли в колею студенческой жизни, а тут – последняя пара – словно в оправдание говорит Илья. Он понимает, что я неприятно удивлен тем, что происходило на занятии.

— Честно говоря, я до сих пор не всегда осознаю, как себя нужно вести в той или иной ситуации. На каждую лекцию иду, как в клетку с тигром, пытаюсь настроиться должным образом. Понятно, что на  специфику работы накладывает отпечаток то, что много ребят из районов, из семей, которые не смогли сделать так, чтобы сын учился в вузе.

Кстати, хочу сказать, что из провинции ребята посветлее, почище, что ли! С ними легче работать, они еще могут впитывать какую-то важную информацию. Городские более заштампованы, имеют устоявшиеся шаблоны, стереотипы, которые сложно продавить. Надеюсь, скоро нащупаю правильные модели поведения.

Нужно отметить, что преподавательская деятельность не основная статься дохода для Ильи. Наш герой учится в духовной семинарии и там же работает. Кстати, в свои 22 года он уже имеет семью, ребенка и еще один малыш родится со дня на день.

— В семинарии зарабатываю 10 тысяч, в техникуме платят 6, получается нормально. Хотя, еще и родители помогают, конечно. Я не гонюсь за большим количеством денег, главное – в другом. Сейчас занимаюсь хоть и тяжелым, но любимым делом, закончу семинарию, надеюсь, доведется рукоположиться, а там, как Бог даст. Но от преподавательства пока отказываться не собираюсь. Скоро пойду на курсы повышения квалификации. Руководство техникума взяло меня без особых раздумий, так как учебный году уже шел вовсю, а преподавателя на русский язык, литературу и деловое общение у них не было.

Сейчас выходит, что в техникуме у меня 4 дня, по три пары, в среднем. Наверное, 6 тысяч за такой объем маловато, но что уж тут поделаешь, других вариантов нет. Коллеги стараются взять побольше работы, но в сутках 24 часа, в неделе 7 дней, да и силы не беспредельны. В принципе, все понимают, что зарплаты неадекватные, но никто не ропщет. Работают, никуда не уходят.

Весьма неожиданным и трогательным выходит очередное признание Ильи:

— Достаточно быстро мне пришлось осознать, сколько пришлось пережить нашим учителям! Вспоминаю сейчас тех, кто маялся с нами, и хочется проведать всех, попросить прощения за то, что мы вытворяли в школе. На день учителя не смог, но вскоре обязательно схожу в гимназию имени Басова, где работает один из первых моих наставников. Подарю ей цветы и скажу слова благодарности. Я ведь тоже не шелковый, мягко говоря, в школе был.

Не знаю, как объяснить на словах, но даже у уставшего собеседника в глазах видна искра. Чувствуется, что он не лукавит про то, что с радостью пошел в техникум, когда узнал, что его берут, и сейчас не пожалел о своем шаге. Как и не скрывает то, что пока все дается очень тяжело:

— Когда понимаешь, что большую часть времени приходится бороться за дисциплину, противостоять негласным лидерам, которые провоцируют группу на хаос, очень непросто настроиться именно на подачу запланированного материала.

Все чаще появляется мысль: только бы не скатиться со временем до бездушной отработки положенных часов, только бы не впасть в равнодушие! Получается, каждый раз иду как на бой. Не хотелось бы говорить громких слов, но я чувствую, что мы можем отвоевать души этих ребят у черствости и безучастности к происходящему.

***

С Ильей я расстался в смешанных чувствах. С одной стороны, познакомился с человеком, которым хочется гордиться. За его веру в себя, в свое дело, в тех ребят, которые пока лишь выматывают у него нервы. С другой – в очередной раз приходится осознавать, что такие люди нашему государству абсолютно не нужны. Кто его поддержит? Кто увидит Божью искру и сделает всё, чтобы столь неравнодушный человек вырос в нового Макаренко? Учителя уже несколько десятков лет буквально воюют за право быть хотя бы на равных с остальной частью общества в материальном плане. Хотя ответственность на преподавателях лежит просто колоссальная…

О том, какие успехи на преподавательской ниве произошли у Ильи Пилюгина за 2,5 года, рассказывает сам герой этой истории:

«Постепенно я, конечно, втянулся. Наш техникум соединили с другим в один – более крупный. А к большому техникуму – большие требования. Сразу после слияния начались комиссии, аттестации и прочие головомойки. Даже опытные преподаватели, много повидавшие на своём веку, удивлялись, как много приходится заполнять бумаг.

Но не бумаги – самое страшное. Начались хождения по парам. Руководство техникума начало посещать – нет, не открытые уроки, а обычные, текущие занятия всех учителей. К открытому уроку готовишься, креативишь, всегда надеваешь на себя какую-то «маску». И ученики надевают маску. И все это признают и понимают. Открытый урок – это конкурс масок. Предполагается, что чем лучше преподаватель, тем лучше маску он себе придумает. И это правда.

Плохой педагог и напрягаться не будет – накачает открытый урок в интернете, а ученики у него, как плохие актёры на плохо отрепетированном спектакле.  И другое дело – посещение обычных занятий, текущих. Тут тебя рассматривают во всей твоей неприглядности. И ученики могут опоздать на занятие или не выучить домашнее задание, хоть ты их и предупредил, что на паре будет администрация.

Как себя вести? Я разыгрывать спектакли не люблю – всё делал, как всегда. Так честнее и лучше. Пусть увидят тот образ, который есть.

И что из этого получилось? После пары куратор сказала, что узнала в моей манере работы себя. Я у неё на занятии не был, поэтому не знаю, хвалиться этим или стыдиться такого сравнения, но раз это прозвучало из её уст, то, думаю, это был комплимент. Конечно, не хватает мне её строгости, её зелёного пристального взгляда, от которого хочется то ли бежать, то ли усесться.

Оружием строгости мне надо будет ещё овладеть. В конце опытный преподаватель выразила желание прийти ко мне на пару еще раз, и я «с удовольствием» согласился. «Значит, не поверила» – подумал я. Но и завтра для неё не стало сюрпризом, поэтому в отпуск меня провожали неохотно.

Для меня было странно и радостно слышать: «Не хочется, конечно, вас отпускать. Но если вы ещё решите продолжить у нас работать – позвоните».

И ушёл я в отпуск «по уходу за ребёнком». В декрет.  Да-да, мужчины тоже имеют право на такое удовольствие. Но это только юридически.

А на самом деле меня ждала ещё одна очень интересная  и увлекательная работа, о которой я, возможно, ещё расскажу.

Теперь вспоминаю, сколько было злости и усталости. Было даже отчаяние, минутами.  Но прошло уже два года, как я сделал перерыв в работе, а ученики и занятия мне всё ещё снятся. Снится, что я иду на пару, и я не приготовился к занятию, и ученики начинают надо мной смеяться, и я сгораю от стыда. Хотя с ситуацией, когда сам не готов, любой преподаватель с фантазией справится без проблем. Или снится, что ученики помогают мне в моей новой работе. Не отпускает. И я соскучился по работе.

Когда я в блоге написал, что преподавание становится диагнозом, некоторые коллеги на меня обиделись. Уважаемые коллеги, конечно, имелся в виду не психиатрический диагноз! Я имел в виду диагноз души. И чувствую, что сам этим диагнозом заразился.

Не знаю, хороший ли я преподаватель. Но вот недавно позвонил мне какой-то незнакомый номер. На том конце меня назвали «Илья Игоревич». В жизни меня так называли только в техникуме, и когда просили взять кредит из Сбербанка. Я уж приготовился отказываться и говорить, что кредиты не беру… Но тут молодой юношеский голос продолжил:

— Вы у нас преподавали русский, так, неплохо. Не позанимаетесь с моим братом? Он в 7 классе учится. Я сейчас маме трубку передам…

Это звонил мой бывший ученик. Такие моменты очень вдохновляют. Значит, помнят, чертята!

Не знаю, как сложится моя дальнейшая судьба. Прикоснусь ли когда-нибудь ещё к мелу и доске. Но я счастлив, что у меня в жизни это есть. Не было, а именно – есть. Честно говоря, доволен, что в душе среди прочих диагнозов стоит штампик с надписью «учительство».

Текст и фото — Олег Воротынцев

ВКОНТАКТЕ FACEBOOK ОДНОКЛАССНИКИ INSTAGRAM TWITTER

Рекомендуем к просмотру:
— Откровенный рассказ простых рабочих мехзавода;
— Жизнь китайца в Воронеже;
— Как служится обычному рядовому вооружённых сил РФ.