Эксклюзивное интервью с Захаром Прилепиным о его деятельности в Воронеже — окончание

В предыдущей части общения писатель пояснил про политику на фестивале «Русское лето», ответил тем, кто не хочет иногороднего организатора яркого мероприятия, и порассуждал об уместности всего, что связано с «русскостью».

Первая часть интервью.

Продолжим фестивальной темой, плавно переходя к другим. К Захару у воронежцев много вопросов.

— Возвращаясь к фестивалю, нельзя не сказать о том, что есть и опасения о милитаризации мероприятия. Известно, что вы не чураетесь оружия, стреляли. Многим не хотелось бы, чтобы их детям прививали эту культуру…

— Кому не хочется, может посещать другие мероприятия.

Однако, напомню, у нас есть люди, которые считают празднование дня Победы – победобесием, и которым, скажем, не нравится, что в конкурсе «Имя России» победил святой и воин Александр Невский.

И что прикажете ради них сделать? Не праздновать Победу и заменить Невского на Бориса Немцова?

Милитаристское направление, конечно же, не главное для нас, но мы с безусловным почтением относимся к истории нашей Родины и к людям воинской профессии, которые, между прочим, в своё время, как вы это называете, «не чураясь» оружия, «стреляя» из него, освоили Дикое поле, изгнали оттуда противников, и теперь на этом месте живёте вы, и задаёте свои удивительные вопросы.

К слову сказать, я более чем убеждён, что все эти ваши «пацифисты», которые не хотят, чтоб их детям «прививали» милитаристскую культуру, совершенно спокойно смотрят десятки, сотни и даже тысячи голливудских фильмов, где никто не «чурается» оружия. Но американский милитаризм,
откровенный, наглый и навязчивый, отчего-то нисколько не волнует наши
пацифистов. Парадокс, да?

— Негатив в вашу сторону идёт от того, что вы во время интервью с Пивоваровым (видеоблог «Редакция») произнесли очень резкую фразу про работу вашего батальона на Донбассе: «Всё, что мы делали, это полный, голимый беспредел», вы не хотели бы прокомментировать эти слова? Для многих это важно.

— Донбасская сторона, так называемые ополченцы, к числу которых я несколько лет принадлежал, равно как и украинская, нарушала и нарушает по сей день минские соглашения, используя не предусмотренное минскими соглашениями оружие и в самом прямом смысле: воюя.

Но, можете мне поверить, та – киевская сторона – нарушает
перемирие куда чаще.

И ополченцам приходилось и приходится отвечать. И мой батальон тоже отвечал. Почему? Я объясню.

Дело в том, что, увы, так получилось, ополчение стоит на окраинах своих городов и сёл. Фронт проходит непосредственно под Донецком, под Горловкой и так далее. И любая стрельба в сторону ополчения – она априори угрожает мирным жителям.

Наш батальон, к примеру, стоял под Горловкой, и за спиной у нас была деревня Пантелеймоновка. Ещё мы стояли в Коминтерново. Или, позже, под Сосновкой, а затем под Стылой. Ну, и в Донецке работали, само собой.

А та, киевская сторона – чаще всего стоит в чистом поле, и за спиной у них никого нет. Они пришли, встали под донецкими городами и стреляют.

И в этом особенность этой ужасной войны. Когда стреляют ополченцы, они, как правило, стреляют только по частям ВСУ и по добровольческим батальонам. Пуля или снаряд пролетели мимо и ушли в чистое поле. А когда стреляет та сторона, она стреляет сразу и в ополченцев, и в мирных жителей.

Естественно, мы отвечали, иной раз радикально нарушая минские соглашения. Творили, как я это назвал, полный правовой беспредел. Собственно, там, на месте, все об этом знают.

Удивляет это исключительно крайне далёких от войны горожан, смотрящих на всё из-за клавиатуры ноутбука. Но если б войска ВСУ стояли под Воронежем и постреливали в сторону Воронежа, мои воронежские критики стали бы куда понятливей.

— Наверняка вам известно, что недавно воронежская общественность высказалась против проведения празднования дня рождения Сталина в Доме актёра. Как и в любом городе России, здесь есть те, кто считает Иосифа Виссарионовича тираном, и те, кого называют «сталинистами». Ваше отношение к этом историческому персонажу может отразиться на деятельности, которую вы проводите в Воронежской области в социально-культурном поле?

Дни проведения фестиваля не совпадают ни с днём рождения Сталина, ни с днём его смерти, так что никаких отдельных мероприятий в связи со Сталиным мы не готовим. Равно как и мероприятий, связанных с именами Ленина, Троцкого, Дзержинского и Лазаря Кагановича.

Что два «воронежской общественности», то, если я не ошибаюсь, одна её часть высказалась против, а другая часть той же самой воронежской общественности – самым масштабным образом день рождения Сталина отметила. И я мягко намекаю вам, что люди демократических взглядов должны бы это учитывать.

— Ещё один вопрос, который я бы хотел прояснить: как совмещаются в ваших взглядах признание того, что вы – «левый», и откровенное неприятие гомосексуальных связей? Кажется, в современном мире «левый» – это толерантный…

— Это в современном мире «левый» – толерантный. А в России – стране, где левую идею воспели Есенин, Маяковский и Велемир Хлебников, где реализацией левой идеи занимались Жуков, Королёв и Гагарин, а также упомянутый вами товарищ Сталин и не упомянутый товарищ Брежнев – левая идея: это вполне себе консервативная идея. И наши левые, по сути, парадоксальным образом куда более близки американским республиканцам, чем левым в европейском понимании.

Потому что левые в европейском понимании – это, конечно, никакие не левые. Они давно забыли о рабочем движении и борьбе за права народа, если при них произнести имена Ленина или Троцкого, они в обморок могут упасть.
И вместо прав трудящегося большинства, они защищают права меньшинств, в том
числе сексуальных, которые, к слову сказать, никто давно в Европе не атакует.

Что до моего личного отношения к упомянутой вами тематике: я совершенно спокойно на всё это смотрю, и очень люблю музыку Марка Алмонда и поэзию Михаила Кузмина, но я не люблю, когда сексуальные предпочтения возводят в ранг идеологии свободы и независимости. Это всё отдаёт абсурдом и манипуляцией. Пусть все занимаются дома чем хотят, и не лезут со своими
предпочтениями к остальному населению.

— Возвращаясь к партии «За правду», хочу вспомнить объявление о появлении нового телеканала «Ракета» от Охлобыстина и Пореченкова (года четыре назад), которые, вроде как, пытались сделать патриотическое, консервативное ТВ. Нет ли у вас подобной задумки?

— Подобной задумки нет.

— Очень жаркие споры были вызваны вашим заявлением о неуместности установки памятника Юрию Хою. Тут, мне кажется, очень тонкий момент. А если бы нашлась площадка для голосования и большинство горожан высказалось за появление такого арт-объекта, как быть?

— Хотят – пусть ставят. Я высказал исключительно собственное мнение. Я ведь имею право на собственное мнение? Меня спросили – я ответил.

— Как часто вас можно будет увидеть в Воронеже? Можно ли сказать, что теперь наш регион стал для вас самым близким после домашнего?

— Я пишу роман о Диком поле, донском казачестве, о Степане Разине, отец которого, как известно происходил из Собачьей Усмани – теперь это Новая Усмань.

Разиным я занимаюсь с детства, всю жизнь. Так что, и по этой линии, по этому увлечению – меня влечёт в Воронеж постоянно. Я был в вашем городе более сотни раз, и считаю его родным.

Беседовал — Олег Воротынцев.
Заглавное фото — Виктор Вакуленко.
Фото — сайт Захара Прилепина.

Передыдущая часть: Эксклюзивное интервью с Захаром Прилепиным о его деятельности в Воронеже