Фильм и рассказ о воронежском художнике Александре Ножкине

11 февраля большому мастеру исполнилось бы 63 года.

21 год назад оборвалась жизнь одного из самых талантливых воронежских художников Александра Ножкина. Он погиб от рук жалких грабителей. Сколько ещё мог сделать – представить сложно. Но и успел сделать не мало.

Мир Ножкина, который он рисовал, ваял, фотографировал, был совершенно особенным. Интересно, что Александр был настоящим хулиганом, в хорошем смысле слова, и в искусстве, и в жизни, что, наверное, и привлекало внимание, притягивало.

Он боролся со жлобством, и в этом вся его суть. Ведь жлобство – это в данном случае, нормальность, серость, обыденность. Каждая работа художника, многие его поступки – делали этот мир ярче, раскачивали лодку унылости.

Кстати, друг Александра Сергей Горшков, который и инициировал установку «Стула от жлобства*» в сквере у областной администрации, рассказывал, что многие представители власти были против такого арт-объекта у них под носом.

*Лечебный стул № 0001 установлен у правительства Воронежской области в 2011 году. У него есть прототип – арт-объект из реального деревянного стула, который Ножкин придумал ещё в 90-е годы. Через 11 лет после смерти его смерти идея была воплощена в бронзе.

Фото стула-оригинала – с сайта http://umbra.media/

Всего лишь 63 года было бы сейчас художнику. Два десятка лет он не творит. Но посмотрите, как о нём рассказывает друг, тоже большой мастер своего дела, Виктор Фанайлов…

Виктор Фанайлов написал ещё и рассказ о своём друге-художнике, в котором иронией наполнена каждая фраза…

КОБРА

— Ребята, вы даже не представляете какая у меня жена, какая жена! Я ее Коброй зову! Пойдем ко мне в гости! — звал нас изрядно подгулявший художник Саня Ножкин. Только что (ближе к полуночи) мы закончили съемку в его мастерской. В процессе мы «немного посидели». Потом «немного посидели» в мастерской Сергея Горшкова в деревне Петино. Помимо разговоров об изобразительном искусстве там были баня и водка. Закусывали мы яблочками прямо «с ветки». Потом «немного посидели» в машине, по дороге домой. Брезжил рассвет.

На четвертый этаж многоэтажки я поднимал Саню вручную. Лифт не работал, а по лестнице художник передвигался с большим трудом. Я вставил Сашу в дверной проем и позвонил. Дождался поворота ключа и тихо отошел в сторону…

— И вот появляюсь я — в зените славы. А баба моя, ну ты в курсе, я ее Коброй зову — в дверях стоит, капюшон уже свой змеиный распустила, в руке скалка… — рассказывал на следующий день Саня.

— Ты где был?

— Я где был? Пусти меня домой, жена! — но Ира домой меня не пускала, она хотела подробностей: где и с кем я провел это время.

— По бабам шлялся?

— Я — Великий Черноземный Художник — Саня Ножкин! Какие бабы? — и отодвигаю жену-Иру от прохода. А сам уже раздеваюсь. Потому как, если не разденусь, то буду спать одетым и в коридоре. А раздетого меня, возможно, кобра еще и пожалеет.

— Ясно, по бабам!

— Меня ОРТ снимало! Через неделю в «До 16 и старше» смотри!

— Мне телевизор не нужен, я в глаза твои подлые смотрю! С какими бабами пил?

— Да не пил я ни с какими бабами! —говорю обижено, а сам брюки расстегиваю. Они упали, а трусов и нет, я их в бане забыл… Ох, Витя, что потом было! Но ты все равно в гости приходи, я тебя с женой познакомлю, ну, ты в курсе — святая женщина, я ее Коброй зову!

Картины Александра Ножкина можно посмотреть в нашем телеграм-канале журнала «Глаза»