Воронежская певица рассказала об организации сложнейшего концерта с музыкантами, играющими в разных городах

Алина Ибрагимова-Грановская и её партнёр по группе «OMURA» Евгений Тейлор сделали, казалось бы, невозможное. В концерте, который состоялся в московском Мультимедиа Арт Музее, физически присутствовала только солистка, а остальные музыканты играли свои партии в разных городах России и Европы. Как это удалось сделать, певица рассказала журналу «Глаза»…

Эта девушка не раз уже доказывала, что стержень у неё железобетнонный – Алина Ибрагимова-Грановская успела и у Тимати в «Black star inc.» поработать, и в Лос-Анжелесе поучиться на сценариста, и успешно перепробовать кучу профессий, но всё-таки идти к своей главной мечте. Пожалуй, сама она может сказать, что все её предыдущие ипостаси были подготовкой к этому поступку. Старт главного детища её творческой натуры оказался ярчайшим. Группа «OMURA» выстрелила.

В первую очередь скажи, как себя сейчас чувствуешь после того, как бремя ожидания, подготовки, волнений упало с плеч? Может, тебе его теперь не хватает?

– Не думаю, что круглосуточных нервов, отсутствия сна и бесконечного страха может не хватать. Сейчас я, наконец, успокоилась. Закрыла, так сказать, свой гештальт. Безусловно, на смену страху перед концертом пришёл страх «а будут ли ещё выступления в моей жизни?», но он уже не такой концентрированный.

Расскажи о болезни перед концертом и как пришла помощь Лолиты?

– За неделю до концерта меня накрыл вирус. По полной программе: температура 38,5, обложенное горло, насморк, головные боли… за пару дней до шоу вся эта эпидерсия спустилась в бронхи и начался дикий кашель, который посадил мне голос. Моя подруга Ира Чеснокова позвонила Лолите – узнать, нет ли у неё знакомого фониатора. Лолита дала номер врача и заодно прислала классный рецепт, состоящий из адреналина, витамина Е и гидрокортизона. На сцену она посоветовала взять тёплого молока и в моменты боли в связках пить его. Совокупность мер мне помогла, и я в итоге выстояла 1,5 часа на сцене почти в форме.

Был момент, когда казалось – всё, ничего не состоится?

– Спроси лучше, был ли момент, когда я думала, что всё состоится? На репетиции у нас не клеилось просто ничего. Я ушла на грим в слезах и единственном желании провалиться сквозь землю. Я так хотела отмотать всё назад и не позволить себе заняться этим катастрофически тяжёлым проектом. Думала, ну, как, как ты могла подумать, что всё срастется? Так же никто никогда не делал? Почему ты решила, что у тебя получится?

Как собралась такая команда из разных городов (Гамбург, Прага, Воронеж, Кемерово, Новосибирск, Санкт-Петербург) – это именно для фишки было сделано или так сложилось не специально?

– Началось всё с того, что мы познакомились с Женей Тейлором через FB. Он живёт в Новосибе, я – в Сочи. Мы придумали, что можно писать музыку на расстоянии и в этом, по сути, нет ничего сложного. Он пишет музыкальный эскиз, я придумываю мелодию и текст, записываю черновой вокал, отправляю ему. Он делает аранжировку – высылает мне, я вношу свои правки и пишу вокал начисто. Далее он сводит трек, и мы отправляем его на мастеринг в Англию, откуда песня приходит готовой к релизу.

Так мы создали очень много музыки. В записи всех наших песен принимали участие разные музыканты, с которыми мы были знакомы до, или познакомились в процессе создания проекта OMURA. Многие из них оказались и на шоу.

Тот состав, который мы увидели на экранах – единовременный или станет постоянным?

– Я не думаю, что это мы останемся в таком составе. Сейчас костяк коллектива – это мы с Женей, клавишник и битмейкер Паша Пустов, а также барабанщик Саша Битюцких. Оркестр и остальные музыканты – просто наши товарищи, которые согласились поучаствовать в эксперименте.

Какой момент в концерте был самым напряжным?

– Первый трек. Это был просто кошмар. Семь минут жаркого пекла внутри сердца и головы. В мои уши пошёл только бит. Я не слышала ни гармонии, ни динамики. Только бит. Который до третьей минуты представлял из себя саунд-дизайн, напоминающий дуновение ветра. А потом ритм, не опирающийся ни на какие другие звуки. Я не знала, попала ли я в тональность, на каком месте трека я нахожусь… Короче, когда я посмотрела запись, поняла, что тональность словить удалось. Но вот с очередностью текста пролетела.

Когда стало расстёгиваться платье, это добавляло волнения или всё норм?

— Честно говоря, на платье мы было плевать. Меня куда больше волновал звук.

Автор твоего сценического костюма Наташа Мясникович прилетала в Москву? Что она рассказывала о том моменте, когда тебе пришлось бороться с платьем?

— Нет, она прислала платье из Барселоны и смотрела прямой эфир из дома. Она написала, что жутко переживала, как я справлюсь с этой многослойной и крайне непростой штукой.

Все ли друзья-подруги смогли побывать на твоём дебюте?

— Те друзья и родственники, которые не сумели приехать в Москву, смотрели прямой эфир. В совокупности прямую трансляцию смотрело более 3000 человек. Так что на моем первом концерте было, считай, 3500 тысячи зрителей.

Сколько человек приехало из Воронежа?

— Я не считала. Моя семья в полном составе. Друзья детства, подписчики, те, кто следит за моим творчеством. Мишка Макеев был – наш воронежский музыкант. Даже мой преподаватель из Универа Иветта Щекина прилетела с семьёй. Знакомых лиц было много. Всех, к сожалению, не удалось обнять.

Вы сказали, что дядя, который, увы, не дожил до концерта, купил билет, почему родственникам они не предоставлялись бесплатно?

– Шоу, стоимостью… ох, я даже не хочу произносить эту цифру, делалось за мой счёт. У нас нет спонсоров, продюсеров, меценатов, кто бы вкладывал в это. Я в лезла в дикие долги. И единственный заработок, который у меня был возможен – это выручка с билетов. Поэтому все мои близкие и друзья покупали Билеты. Что втройне приятно! Как круто, что никто не просил контрамарок или «вписать в список». Все пошли и купили билет. Даже мама с папой. Их стоимость была символической – от 600 до 1000₽. Поэтому и заработок по итогу оказался смешным. Но это уже не важно.

Ты работала уже ведущей? В смысле, откуда такая чёткая работа в качестве конферанса?

– Мне 31 год! Кем я только не работала. У меня большой опыт проведения мероприятий, выступлений на сцене и вообще – я достаточно хорошо чувствую публику, понимаю, что можно сказать, что нет. Поэтому всё было очень естественно, я не готовила речей и не продумывала, что скажу. Но я точно знала, что сумею подвести к каждой песне так, как это нужно.

Что тебе говорили голоса в голове?

— В основном, кодовые слова и какие-то успокоительные фразы, чтобы я не нервничала и попробовала кайфануть.

Бывало, что они кричали?

— Конечно, нет. После первого трека звукорежиссёр тааааак тихо начал свой спич. Чтобы не дай Бог не испугать меня. Ведь иннеры сидят очень глубоко. И ощущение, что говорят не в ухо, а из уха.

Показалось, что уходить было сложновато…

— Да, уходить не хотелось совсем. Хотелось растянуть этот момент, запомнить всё, что только что случилось, дать себе испить эту чашу признания и любви публики, о которой я столько лет мечтала.

Вообще концовка была непростой, это так?

— Ну тут двояко. С одной стороны, я выдохнула, поняла, что это успех, что мы сделали, справились, выполнили! С другой, конечно, было так печально осознавать, что всё закончилось. Это как уезжать из детского лагеря после карнавальной ночи. Совсем не хочется расставаться.

Что происходило после концерта? Долго плакала?

– После концерта меня около часа держали зрители. Фотографировались, говорили приятные слова, обнимали. Потом была съемка для документального фильма о проекте. А после мы поехали на автепати, которое устроил мой муж для самых близких, и, честно говоря, знатно погуляли.

А на следующий день с какими мыслями проснулась?

– Если честно, на следующий день на меня упала реальность и финансовый вопрос. Как я буду отдавать долги, как двигаться дальше, как найти менеджера, как попасть на фестивали… Весь проект я готовила сама: от smm до организации ивента. Я рисовала расположение сцены, продумывала рекламную кампанию, взаимодействовала со всеми подрядчиками. И это, конечно, вообще не должно быть моей работой. Я – музыкант. И я хочу делать Музыку, а не думать, «где взять денег».

Пришли ли уже какие-то приглашения на выступления?

– Да, была пара звонков – спрашивали о стоимости шоу и проверяли, свободны ли даты на лето. Мы, если честно, ещё не посчитали проект. Вот как раз занимаемся сведением дебета с кредитом.

Какой формат мероприятия ты видишь, на котором будешь смотреться органично?

– Фестивали искусств, вроде Платоновского. Музыкальные Фестивали в Европе. Какие-то интересные музейные перфомансы, выступления в необычных арт-пространствах. Обычная концертная площадка, на мой взгляд, немного не для нас. Слишком уж мы многослойные в своей музыке. Она не всем заходит. Не на массового слушателя.

Для тебя важно поскорее выступить в Воронеже?

Как технически будут проходить ваши гастроли? Примерно так же, как мы увидели в музее, или формат поменяется?

– Не уверена, что мы всегда сможем выступать также. Слишком дорого делать прямой эфир – это, скорее, для каких-то больших и богатых площадок. В рамках гастролей, скорее всего, мы будем работать в шоукейс-версии этого шоу. Как – пока не ясно. Обдумываем.

Как вы собираетесь выстраивать собственную раскрутку? Будете делать её сами или придётся нанимать специалистов?

– Скажем так: мы открыты к предложениям. Рассматриваем разные варианты. С самого начала мы двигались сами и двигаемся так по сей день. Но, если говорить о будущем, то нам, конечно же, хочется некий менеджмент и продюсерскую поддержку. Даст Бог, мы встретимся со своими людьми и сможем двигаться с ними бок о бок.

Беседовал Олег Воротынцев. Фото Рогов Дмитрий и Шамиль Хасянзанов и Алеся Салтыкова.

Объявление:

23 февраля на турбазе «Ежи» состоится вечеринка с музыкой в стиле легендарного паба «Сто ручьёв». Планируется встреча тех, кто любил это место и ностальгирует по тем былым временам. Заказ номеров уже идёт полным ходом по телефонам 258-80-66 и 258-80-99, а более подробная информация — на сайте турбазы.