Рассказ «2100» — дата смерти предначертана, как с этим жить?!

Журнал «Глаза» начинает публиковать рассказы воронежских авторов, среди которых будут литераторы разных возрастов и с разным опытом. Но начнём с молодых — Анна Неретина сама обратилась в нашу редакцию и предложила для публикации своё творение…

2100

Герман налил себе стопку коньяка и махом выпил ее, посмотрев на часы.

«Ну, все, два часа осталось», — проговорил он кому-то вслух.

В квартире было тихо: жена Марина уехала вместе с детьми на дачу. Позавчера они устроили пышные проводы, а вчера решили все вопросы с документами. Договорились, что сегодня Герман проведет последние часы один, он сам так попросил.

«С одной стороны и хорошо, что так, — размышлял Герман про себя. — Все как-то неплохо вышло: и с Маринкой душа в душу сколько лет, и детей на ноги поставили, и бизнес, какой-никакой, получился».

С Маринкой они познакомились случайно: она в магазине покупала нано-молоко, дорогущее изобретение генетиков, а Герман оплатил покупку. Так сказать, джентльмен. Очень уж ему приглянулась ее статная фигура и такой, немного напыщенный взгляд, как будто бы свысока на всех.

— Мужчина, мне вот это ваше не нужно, — прошипела она тогда.

А Герман только улыбнулся и на свидание позвал. Так все и завертелось-закрутилось. Летали по всему миру, много чего повидать успели, дом построили, детей вот отучили. И жизнь текла абсолютно так, как и у остальных: ничем не хуже старались.

Герман налил себе еще одну стопочку, крякнул от удовольствия, и стал листать их семейный фотоальбом.

Вот они на море в прошлом году, вот они отмечают его последний день рождения, вот у родственников гостят…

Согласно историческим сведениям, это все произошло в 2100 году: дети рождались с датой смерти на руке. Поняли не сразу, что эти цифры значат, а потом, когда первое поколение начало умирать в те самые даты, все и выяснилось. Поначалу страшно всем стало — все-таки такое впервые, диковинно. А потом привыкли. Все лучше, чем не знать, когда твой конец.

«Вот опять же, — думал Герман. — Я бы никогда бы не подумал, что умру в 62 года. А так удобно как: первые 50 лет вообще беззаботно идут, а потом начинаешь как-то осознанно жить, понимаешь, что к чему. Маринка, конечно, стерва», — хлопнул Герман еще стопочку.

Маринке больше повезло: ей еще 20 лет было отмерено.

«Ты там, Гера, веди себя прилично. Я тоже буду, конечно. Дети у нас, правда, уже взрослые. Буду книжки читать да за огородом следить… Ну, в общем, давай», — сказала она на прощанье.

Строгая она такая, без всяких там сентиментальностей. Дети: сын Генка да дочь Олька — и те больше расстроились. Но им тоже не очень-то повезло: Генка до 60 доживет, Олька — до 72. Одна Маринка всех перещеголяла.

Вообще жить попроще стало. Кому совсем мало отмерено, к примеру, 20 или 25 лет, уезжали в специальный городок, где жили, как того душа хотела: с постоянными тусовками, алкоголем и всяким таким. Многие из них говорили: «А что нам, нам-то и помирать скоро, что матерей-то мучить».

Кому долго — те в бизнес шли или в науку. Исследовали феномен да думали, как изобрести бессмертие.

Некоторые искали вторую половину по принципу: «Умрем в один день». Предприимчивые стартаперы даже специальный сервис открыли — Deadvice, там можно было найти кого угодно.

Кто-то вообще своим детям эту дату выводил и не рассказывал, сколько осталось. Но таких, староверов, как их называли, очень мало было. Все быстро привыкли к нынешнему положению вещей, и к предыдущему опыту поколений относились с сочувствием. Приятнее было осознавать, что у тебя еще все впереди. Особенно тем, кто у себя видел 90 или 102 года. Были и совсем долгожители: в новостях показывали, что родилась девочка, и ей было суждено 125 лет прожить. Вот это ей повезло.

«Эх, ну что, 10 минут, пора и честь знать», — Герман лег на кровать и приготовился умирать. Закрыл глаза, дышать прекратил почти, и начал даже засыпать будто бы.

***

Прошло 10 минут, 20 минут, 30 минут, а Герман все не умирал. Сердце бешено заколотилось: «Делать-то теперь что?», — в панике проносились мысли в его голове. Бросало то в пот, то в жар. Час пролежал на кровати, а ничего не произошло.

Встал, опять коньяку хлопнул, еще раз на время посмотрел, дату сверил: все точно, 18 августа, 2234 год, 17:30. А сейчас уже 18:50 отсчитывали часы.

«Да что это творится-то!?», — Герман забегал по квартире, не зная к кому ему с этой проблемой идти.

— Марин, … — решил он позвонить жене.

— Молодой человек, что вы в нашей квартире делаете?! — гневно прокричала трубка в ответ. — Невежливо, между прочим, у мертвого человека телефон красть.

— Марин, да я это, я, Гера! Я не умер! — почему-то перешел он на шепот.

— Гера?… Да как так-то! А ну-ка давай, умирай ложись, что людям я скажу? — у Марины в голосе тоже начались нотки паники. — Как-то нехорошо-то вышло, что ж делать-то?

— Ну, я что, специально тебе что ли! Я уж все, лег – лежу, а никак. Может я чего неправильно делаю? — расстроенным голосом проговорил Герман.

— Ты мне эти шутки брось! Одевайся, такси вызывай да дуй к доктору! — нашла выход жена.

— Ладно, не кричи только так, а то еще дети услышат, поеду я и правда, — решил Герман.

***

Таксисту было все равно, но Герман в целях конспирации надел шляпу, шарфом замотался и очки темные надел:

— Я — Сергей, едем на Туманную, 8, в больницу 122/99, — зачем-то представился он водителю.

— Сделаем в лучшем виде, — парировал парень за рулем и включил музыку погромче.

Пока ехали, Герман все не мог понять, как ему с врачом объясняться теперь. И что с ними вообще будет? Может не умереть вовремя — какое государственное преступление.

«Так что же получается, я теперь дивергент! Батюшки светы!», — почти вслух проговорил Герман, да вовремя замолчал.

До этого таких случаев в природе не было. Все шло как по часам: все умирали тогда, когда им было предначертано.

«Вот угораздило же!», — паниковал Герман.

В больнице пахло чем-то невкусным — недавно, видимо, обрабатывали пол. Медработница на ресепшене уточнила, по какому вопросу требуется к врачу.

— По личному, — прошипел Герман сквозь зубы.

— Мужчина, здесь все по личному, но болит-то у вас что? — медперсонал не изменился за последние 230 лет.

— Я не умер, — совсем еле прошептал Герман.
— Что? Вы громче можете сказать? — опять возмутилась медработница.

— Ды не умер я, елки-палки, что не ясного-то?! — закричал Герман.

— Мужчина, вы в своем уме? Вы орете-то так чего? Ну не умерли, ну, подумаешь, сейчас организуем — кабинет 1206, — обиженно проговорила женщина.

***

Врач Евгений Иванович проработал ровно 30 лет здесь, в больнице 122/99. Ему оставалось еще 20 до пенсии и еще 20 до конца жизни. Ему нравилось, что ему предрекла судьба ровно 90 лет. Красивое такое число и большое.

— Здравствуйте, я по делу тут к вам, — застенчиво приоткрыл кабинет Герман.

— Проходите-проходите, с чем пожаловали? — Евгений Иванович приготовился слушать пациента.

— Я это… Как сказать… Ох, даже не знаю… — лоб Германа покрылся потом, а сердце бешено застучало. — Не умер я. Вот что.

— Голубчик, смешная шутка, а теперь к делу, — не воспринял слова сумасшедшего пациента Евгений Иванович.

— Вот, смотрите, — показал дату смерти Герман.

У Евгения Ивановича, кажется, случился инфаркт. Примерно так он себя почувствовал. Ведь таких случаев бывает один на миллион. И в этом случае нужно больного изолировать от общества, а доктор, к какому он обратился, должен такую тайну не разглашать и за больным присматривать, то есть в это специальное учреждение ездить раз в неделю, как по часам.

«Ой, что будет-то теперь! Это мне никому не скажи из своих, домашних, а как-то добирайся, а это ж не ближний-то свет. Вот надо было выходной взять, думал же», — сокрушался Евгений Иванович.

— Так, сидите здесь. Я сейчас специальную машинку за вами вызову, и вас повезут в закрытую лечебницу. Дальше что будет, я не знаю, но проблему эту мы решим, не нервничайте. Я тоже нервничаю, у меня вы такой первый, — выпалил доктор и убежал звонить.

***
В машине было душно. Герман прислонился лицом к стеклу и рассматривал прохожих.

«Да уж, вот это я учудил, так учудил… Что же будет-то теперь? А вдруг все-таки дивергент? Мамочки мои! Лучше бы помер, как все люди, так нет, надо же было», — сокрушался он.
Машина подъехала к большому кирпичному серому зданию, и Герман вышел навстречу неизвестности.

По теме: Воронежские молодые писатели — вот они мы! Крафт со вкусом прозы

Автор: Анна Неретина, блог Эффект Миллигана